Купи меня нежно

— Понимаете, я уронила мобильник прямо в ванну, горячую, с пеной. Я тысячу раз лежала там с мобильником — и ничего! А сегодня, именно сегодня он, сука, должен был выскочить у меня из рук! Когда и так все валится из рук! Вся жизнь, мать ее!! Еще и телефон… Читать 

И серенький медведь

— Я тебе сейчас лучше уморительный сон расскажу, — Женя воткнула лопату в мягкую после ночного дождя землю. — Иду я как будто домой, но совсем не в наш дом. Знаю точно, что там меня ждет Валька. Дом этот старый, выглядит вообще заброшенным. Как будто с него слезает кожа, шелушится весь. Ну ладно, не очень приятное сравнение, не кривись. Но в этой его потрепанности есть шик. Поднимаюсь по скрипучей лестнице на чердачный этаж. Мне как-то не по себе, но там же Валька ждет, поэтому смело пру. Звоню в дверь. Долго не открывают. Потом — фигак! — на пороге Валя. Читать 

Это блюз, мой хороший

Она сидела за кухонным столом и размешивала в плошке осень. Осень была густая, с янтарным отливом, пахла тыквой и имбирем. В окно вяло постукивал дождик. На город опускалась сизая тревожная пелена. Хотя теперь все было с тревожным привкусом, она привыкла.<br><br> Он сидел напротив — с таким особым присутствующим взглядом, будто он учитель, вдруг разглядевший в вечном троечнике задатки будущего нобелевского лауреата. Читать 

Обернись

От него остался только запах.<br><br> Не знаю, как мой мозг его запомнил, эта штука вообще работает по непонятным мне законам. Как можно запомнить запах? Или это всего лишь эмоция, выползающая из моей памяти, как зубная паста из тюбика, а уже за ней шлейфом запах? Ни тогда, ни теперь я не могу разложить этот запах на ноты, ощущаю его целиком... Читать 

Жила-была Катя

Меня зовут Вита Зюскинд, и я — потомственная фея. Можете смеяться сколько угодно, или закатывать глаза, или жалеть меня, как человека с умственными отклонениями. Еще можете вспоминать выносящего мозг «Парфюмера» Патрика Зюскинда. К нему и истории Гренуя я не имею никакого отношения. Хотя книгу я прочла, но постаралась поскорее забыть ее мерзкие подробности... Читать 

С Богом, Агата!..

Агата сидит напротив меня, сложила одна на другую руки, как прилежная ученица. Ногти у нее выкрашены в два цвета — оранжевый и ультрамариновый — и вообще бессистемно. Мы собрались выпить кофе, но это всего лишь антураж. Она должна мне рассказать важное: чем эта история закончилась. Читать 

А завтра

— Ко всему этому дерьму в моей жизни на меня еще насрала птица! Ты представляешь — насрала, тварь! Сверху.

— Ну, снизу ей было бы не очень удобно. Тебе бы тогда пришлось лечь на землю, а птице — исхитриться… Читать 

Не такая, как все

Ей снилась эта круглая серебристая баночка с изящным, приглушенных серо-розовых тонов узором и заветным словом «Guerlain». Она снимала крышку, осторожно, будто та была из тончайшего стекла, и сначала выпускала на волю аромат — олдскульный, нездешний, но совершенно наркотический — аромат фиалки. Так могли пахнуть бабушкины духи. Потом она окунала взгляд в россыпь пастельных шариков, которые ей всегда хотелось лизнуть. И сегодня в своем сне она это сделала и рассмеялась. Легендарные «метеориты» даже в сновидении не превратились в сладкие драже, а оставались пудрой — заветным мягким свечением на лице, ароматом той жизни, которую теперь она не могла себе позволить. Во сне она знала, что это всего лишь сон. Скоро она проснется, а там — кромешная обыденность. Читать 

Пять странных лет

«У нас будет ребенок», — услышал я в 8:15 утра, когда Лу склонилась надо мной, при этом ее волосы, напрочь пропахшие травкой и сложными духами, падали мне на лицо, а ее рука ласкала мой подуставший после прошедшей ночи член. У меня было несколько секунд, чтобы определиться, какую именно эмоцию и насколько мощно выразить. Сказать, что я был изумлен, — не сказать ничего. Я испытал всю дуальность нашего бестолкового существования на этой бестолковой планете: я хотел радостно запрыгать по измятой постели и в то же время был готов рассыпаться на элементарные частицы и стереть по ходу память Лу. Читать