А завтра
— Ко всему этому дерьму в моей жизни на меня еще насрала птица! Ты представляешь — насрала, тварь! Сверху.
— Ну, снизу ей было бы не очень удобно. Тебе бы тогда пришлось лечь на землю, а птице — исхитриться…
— Ко всему этому дерьму в моей жизни на меня еще насрала птица! Ты представляешь — насрала, тварь! Сверху.
— Ну, снизу ей было бы не очень удобно. Тебе бы тогда пришлось лечь на землю, а птице — исхитриться…
— Хватит троллить! Ты вообще не помогаешь. — Я брякнула чашкой о блюдце так, что откололся кусочек, и девушка-бариста на меня строго взглянула.
— Вы когда уже перестанете воевать? Хотя вопрос, конечно, риторический…
Моя Наташка, мудрейшая из мудрых, проводила очередную спасательную операцию. Когда я звонила ей в состоянии тряпки или фурии, выпотрошенная до кишок или готовая убить и сесть навсегда, она твердым голосом и нужными словами притормаживала меня и называла адрес. Я летела к ней на подрезанных крыльях. Она могла даже ничего мне не говорить, просто обнять и дать мне залить слезами и соплями ее идеальную грудь. Рядом с ней я жалела, что не родилась мужчиной.
— Выйдешь за меня? — спрашивала я ее пару раз в месяц.
— Сразу, как только разберусь с… — дальше следовало имя очередного павшего к ее ногам. (Еще бы не упасть — я была ростом примерно с Наташкины ноги!)
Иметь красивую подругу — это вызов, с которым не каждая справится. Но это был не мой случай. Я считала, что мне выпал карт-бланш, и, если бы пришлось, я на Наташку поставила бы все, что имела. Иногда я чувствовала, что она бы предпочла провести свой вечер в менее драматичной обстановке, чем предлагала ей я. Но когда мы умираем от любви, нам важно выжить самим, чувства других идут ненавязчивым, ничего не решающим фоном. Во всяком случае, так было со мной. Я кляла себя последними словами, но шла и портила Наташке вечер, или день, или утро.
— Его любимая песня «Я на тебе как на войне…». Я ее слушаю через день в его безобразном исполнении. Братья Самойловы переворачиваются… Даже без гроба.
— Чем я могу тебе помочь? — Наташка предпочитала конструктивный разговор.
— Послушать? — предполагаю я, не особенно уверенно.
Люди не умеют слушать, особенно чужие истории. А если эти истории еще и с надрывом или с бессмысленными «ответвлениями» («Это все из-за моей тетки по материнской линии, которая 10 лет была замужем за Владиславом, у которого сын от первого брака уехал в Рим и там склеил итальянку на 25 лет его старше, у которой уже внуки…»), то слуховой аппарат у них начинает сбоить и вдруг надо бежать или: «Слушай, а у меня тоже так было...» — и перехватывать инициативу. Наташка умела слушать: она все слышала, задавала уместные вопросы и делала выводы с оговоркой: «Это я так думаю, но у тебя должно быть свое мнение». Безупречный человек.
