Марта закончила свой рассказ и начала нервно расправлять пышную юбку из органзы лилового цвета, запутавшуюся в ее высоких армейских ботинках, битых и как попало зашнурованных. В ожидании реакции она пронзала взглядом сидящую напротив сестру.
— Марта, ты дебил? — спокойно спросил мальчик, который расположился на полу и, казалось, был поглощен сборкой LEGO-корабля.
— Сам ты дебил, Заха, — огрызнулась Марта.
— Тебе почти тридцать, а ему шесть, — напомнила сестра. — И да, Марта, у меня тот же вопрос: ты дебил?
— Я пришла к тебе за советом, а не за оскорблениями! — слегка взвизгнула Марта и собралась заплакать.
Она-то собралась, а слезные железы не собирались. Она жмурилась, морщилась — организм влагу производить отказывался.
— Марта, — смягчила голос сестра. — Правильно я понимаю: ты разбила десяток бутылок из его коллекции редких дорогих коньков?
— Да! — в ответе Марты прозвучал слабенький вызов и тут же спрятался. — Как-то так…
— Тогда давайте все порадуемся, что ты пока жива.
Захар иронично хрюкнул.
— Марта, твой сын меня не уважает! И не по годам умен, засранец!
— Не выражайся! — предупредили в один голос мама и сын.
Сестра Марты была очень хорошей и правильной. Еще она была старшей, мудрой, терпеливой, корректной, собранной, сбалансированной, отзывчивой, заботливой, хозяйственной, дружелюбной, позитивной и, несмотря на весь этот арсенал Марьи-искусницы, — с подбитым крылом. Даже самой идеальной из нас дорогу может перебежать резвый красивый козел. Козлы созданы для того, чтобы проворно перемещаться в разных направлениях, находить ароматную травку и задерживаться на новом пастбище для немножко пощипать, а там как пойдет.
Марта сразу распознала опасность, хотя была юна и большую часть времени проводила в космосе без всякого желания возвращаться на землю и сдавать школьные выпускные экзамены. Она так и сказала сестре:
— Мария! Тебе козла-отца не хватило?! Ты решила закрепить свой комплекс неполноценности таким же мужем?
Сестра в первый и последний (на сегодняшний день) раз влепила Марте по очаровательной мордашке отчаянную оплеуху, тут же разрыдалась, побилась подстреленной птахой и заснула на полу. Марта укрыла сестру пледом, села рядом и гладила ее по голове. На ее щеке еще полыхало их с Марией непростое будущее.
С той оплеухи прошло десять лет. Мария родила сына и сразу же сменила амплуа — с жены на маму. Теперь ее интересовали только мужчины дошкольного возраста, которых еще можно было отвлечь от несанкционированных поступков историями о флибустьерах и инопланетянах, а то и куском пиццы. Ее муж тихо выбрался из семьи в одну из командировок. Не вернулся — и ладно, решила Мария и сконцентрировалась на формировании привычки жить без мужа. Она как-то прочла, что привычка формируется 21 день. Она выделила себе 44 дня — просто понравилась цифра. Через три месяца она смотрела на маму глазами бездомной собаки и пыталась сложить в слова свои всхлипы и подвывания:
— Ка-а-ак?.. Как мы стали несчастными бабами?.. Кто наслал… это проклятие? Что не так с этими звездами? Ты… потом я… следующая — Марта…
Мама уже давно перестала искать ответы на эти вопросы. Она тихо доживала и была полезной тогда, когда ее об этом просили.
— Марта — другая, — сказала тогда мама. — Она повелевает своим миром. Хочет — создает. Не хочет — разрушает. Не волнуйся за нее.
