Не такие как @все

Не такая, как все

Ей снилась эта круглая серебристая баночка с изящным, приглушенных серо-розовых тонов узором и заветным словом «Guerlain». Она снимала крышку, осторожно, будто та была из тончайшего стекла, и сначала выпускала на волю аромат — олдскульный, нездешний, но совершенно наркотический — аромат фиалки. Так могли пахнуть бабушкины духи. Потом она окунала взгляд в россыпь пастельных шариков, которые ей всегда хотелось лизнуть. И сегодня в своем сне она это сделала и рассмеялась. Легендарные «метеориты» даже в сновидении не превратились в сладкие драже, а оставались пудрой — заветным мягким свечением на лице, ароматом той жизни, которую теперь она не могла себе позволить. Во сне она знала, что это всего лишь сон. Скоро она проснется, а там — кромешная обыденность.

Несколько лет назад, когда легкость бытия еще можно было купить за действующую валюту, она обнаружила, как понять, что ты во сне. В любой точке ирреальности появлялся ее любимый кот, его надо было срочно покормить, или почистить его лоток, или почесать его пушистый живот. Кот утягивал ее из сна в реальность, во сне она с облегчением выдыхала и досматривала видение как неминуемый финал фильма. Сейчас, в этом пудровом сне, она вдыхала аромат Guerlain и наедалась им, как бабушкиным пирогом с земляникой. Ощущение голода, которое теперь постоянно сопровождало ее, уходило. И только невесомая мысль на задворках подсознания раздражала, как писк комара в темной комнате: ты проснешься, и там будет все как прежде.

Вероника ненавидела слово «маникюрша», но она ею была. Конечно, фраза «мастер маникюра» звучала достойнее и весомее, но мало кто из клиентов нагружал себя мыслями о чувствах какой-то маникюрши. Эту профессию она получила полтора года назад, когда все денежные запасы и вместе с ними силы иссякли, а как-то жить и есть по-прежнему было надо. Давно полученное образование (чтобы родители отстали) не было подкреплено никаким опытом, она никогда не работала, поэтому ее CV было безнадежным. Но она всегда любила ручной труд и неплохо рисовала, поэтому научиться делать ногти показалось ей не такой уж плохой идеей. На курсе она стала лучшей, училась и практиковала с душой, поэтому быстро собрала хорошую клиентскую базу и, одолжив подъемную сумму у старого друга, открыла свой кабинет в популярном салоне красоты.

Работа Веронике нравилась, потому что она отключала мозг (который давно стал встроенной в ее организм мясорубкой) от перемалывания событий прошлого. Она концентрировалась на ногтях и безупречно соблюдала свои рабочие принципы: клиенту должно быть комфортно, не больно и результат должен соответствовать его ожиданиям. Во время работы она была неразговорчива, можно было бы сказать, недружелюбна, если бы не ее спокойный, приятный голос и исключительная корректность поведения. Клиенты со временем привыкли, перестали выплескивать на нее накопившееся или обсуждать глобальные проблемы современности. Они «сидели» в своих смартфонах, слушали музыку или просто смотрели в огромное окно, выходящее на оживленную центральную улицу. Главное, девяносто девять процентов клиентов были довольны результатом ее работы, а несчастный один процент истеричек со временем естественным образом отваливался и не портил Веронике трудовые будни.